В окончание Мора Зеврану даже не верилось. Когда живёшь бок о бок с опасностью, каждый день сражаешься с порождениями тьмы и кочуешь от одной раззорённой деревни к другой, к несовершенству окружающей действительности привыкаешь, а с угрозами смиряешься. Тем более, Зеврана всю жизнь учили сражаться и без страха смотреть смерти в лицо, пока ловкие пальцы плели у неё под носом узелки ловушки. Сражения были его сущностью, и мысль о том, что скоро всё это закончится, прокатывалась по телу холодной волной. Что он будет делать, когда на землю упадёт последняя капля заражённой крови? Каково ему будет спать, не чувствуя стерегущей среди тёмного леса угрозы?

Что будет ждать их с Эслинн в не таком уж далёком будущем?

Последний вопрос среди прочих других волновал его, пожалуй, больше всего. Его умениям убивать людей и нелюдей с присущим Антиванским Воронам вылизанным превосходством всегда найдётся применение — если не в Ферелдене, то где-то ещё, где в кошельках звенели золотые монеты. А вот чувство принадлежности к кому-то Зеврану было в новинку. Не принадлежности по неволе, как было в публичном доме, когда ему приходилось обслуживать заезжих извращенев в масках для сохранения анонимности. Не вынужденной принадлежности, как это было в Доме Воронов, который выплатил наследный долг и ждал покорности и благодарности за поступок. Не безысходной привязанности к таким же несчастным детям как и он сам — их пришлось отдирать от себя с мясом, но раны медленно исцелялись, почти не оставляя рубцов.

Привязанность к Эслинн была совершенно иной, непонятной, интригующей и щекочущей нутро. За неё хотелось держаться не из принципа, не из необходимости и не из выгоды, а просто потому, что так было бы правильно и честно по отношению к самому себе. Но одно дело лежать в палатке, прижимаясь грудью к чужой спине, сидеть бок о бок у походного костра, сражаться спиной к спине в толпе порождений тьмы, защищая самые уязвимые места друг друга. И совсем другое — когда всё это закончится. У Зеврана с его друзьями были периоды, когда они проводили недели и месяцы без заказов, растрачивая накопленное золото в борделях и трактирах. Но одно дело безродные наёмники, и совсем другое — будущая Героиня Ферелдена. И вопрос был не в том, будет ли он достаточно хорош для Эслинн — ему, скорее, было непривычно думать о церемониальных почестях и всех вытекающих обязательствах, которые могут приковать его Эслинн к месту.

О другой, мрачной стороне Зевран старался не думать. Они зашли слишком далеко, чтобы умереть, исследовали самые верхние этажи башни Круга и тёмные глубины гномьих троп, сразились с таким неведомым количеством монстров, что Архидемон уже не должен был вызывать потусторонний ужас. Если они смогли справиться со всем этим, если смогли тёплыми прикосновениями залечить друг другу душевные раны, то и это смогут. По крайней мере, этот смысл Зевран вкладывал в поцелуи на бледной коже Эслинн, это он имел в виду, когда убирал с лица растрёпанные пряди, и это хотел увидеть в её взгляде, пока переплетал с ней пальцы в спальне замка Редклиф.

Но к его уверенности в завтрашнем дне Эслинн подошла чересчур радикально. Или к его способности выдержать удар судьбы — Зевран, если честно, мало задумывался над причинами, больше распаляясь от полученного результата. Алистер перед ним растерянно опускает взгляд в траву, чешет затылок и молчит, но большего Зевран от него и не ждёт. Всё, что он должен был услышать, он услышал, достаточно ему того, что сражение с Архидемоном это одна большая виселица. Дружеский разговор накануне битвы обрывается тяжёлым молчанием, которое нечем разбавить, но Зеврану в одно мгновение становится всё равно на Алистера, на Архидемона, на Денерим, на весь проклятый Ферелден, тонущий в войне, которую они должны были остановить.

Не такой ценой. Зевран сжимает губы в тонкую нить и щурит глаза, затем через мгновение цокает языком, протягива “Ах, вот оно как” и, только коротко кивнув, быстрым шагом догоняет Эслинн и Риордана в начале отряда. Они уже подходили к стенам Денерима, из-за которых в небо столбами вился дым.

Плевать.

— Дорогая, можно тебя на секунду? — Он берёт Эслинн за руку и отводит её в сторону, не давая времени возразить или возмутиться. Ловит на себе осуждающий взгляд Винн и виноватый — Алистера, но поворачивается к ним спиной, дожидаясь, пока они уйдут вперёд. — Когда ты хотела меня предупредить, что ты умрёшь, если убьёшь Архидемона? — пока Зевран может сдерживать себя, но этот разговор был дорогой в один конец, и не было вариантов, при которых его можно было закончить на спокойной ноте.

Он мог спокойно обсуждать чью угодно смерть, но не смерть Эслинн — сама мысль колола сердце невыносимой болью.

Отредактировано Zevran Arainai (2021-11-17 00:19:03)