Многие могли бы сказать, что Ядвига не меняется, ни внешне, ни внутренне, но они ошибутся. Лишь близкие знают, что она серьёзно изменилась после развода, став холоднее и жёстче, словно в какой-то момент обрубила свою мягкость и выкорчевала её, как сорняк. Не осталось той женщины, в чьих глазах тонуло небо, в глазах новой Ядвиги сверкал лёд, способный резать неприятелей, не оставляя им и шанса на спасение.
После развода Вига закрылась, полностью уйдя в заботу о детях и работу. При этом практику в школе она бросила, занявшись тем, что у неё получалось куда лучше: собирать и анализировать информацию. На данный момент она лучший аналитик отца, его правая рука и самый верный сторонник. В её хрупких руках власть, о которой мечтают многие. Но для неё это хороший способ отгородиться от мира и спрятаться за маской холодной стервы, в глазах которой плещется ледяной океан безразличия. И лишь смотря на дорогих людей, в её глазах видна нежность.
С немым обожанием Вига смотрит на детей, которые занимают важное место в ее сердце. Семья для неё всегда была на первом месте, несмотря на её новую работу. Никто и ничто не смогло бы стать причиной, чтобы она бросила своих детей и отца, к которым испытывает безусловную любовь. Но та часть, в которой некогда теплилась любовь к мужу, остался лишь пепел. Нет, она не ненавидела его и не проклинала. Она приняла его выбор. Но это было болезненно. Его уход серьезно ударил по ней, она долго не могла придти в себя и еще дольше избегала мужчин. После развода с мужем в течение пяти лет она вовсе избегала любых любовных привязанностей, пока не поняла, что падает в пропасть и влюбляется в своего бывшего свёкра. Это её напугало и вызвало панику. Хотя она понимала причины подобного явления, ведь этот мужчина поддерживал её и помогал в те моменты, когда ей было тяжело. Он был безмолвной тенью, готовый подхватить в любой момент, если бы она оступилась. В какой-то момент Джон стал неотъемлемой частью частью её жизни, что поражало, ведь он не любил ведьм. Но видимо ее принял в свою семью, учитывая то, что она была матерью его внуков, это было неудивительным.
Осознавая свои чувства и их неправильность, Ядвига отдалилась и решила наладить личную жизнь, но ничего не клеилось. Все ухажеры были чужаками, которые не вызывали ощущения родственности и общности. Все эти мужчины не были похожи на того одного, что занимал её мысли. Но она сумела скрыть свои чувства и мысли от окружающих, включая самого Джона, который всегда был догадливым и неплохо читал её, видимо потому что они были похожи, несмотря на разницу в возрасте, поле и виде. Виге подобное виделось достаточно ироничным, но ни с кем из окружающих она мыслями не делилась, а посему никто не мог этого оценить.
Лишь дочь, обладающая внимательностью матери и проницательностью деда, замечала что-то и видимо сделала свои выводы. Попыталась даже поговорить с матерью, но натолкнулась на недоумевающий взгляд. Ядвига не готова была сознаваться, даже собственной дочери. Есть то, о чем следует молчать несмотря ни на что, - так считала Вига.
Тем более, что свадьба дочери не лучшее время, чтобы изливать душу. Хотя она понимала, что дочь завела сей разговор, чтобы успокоиться. Келли всегда успокаивалась, когда думала о чем-то постороннем. Но Яда мягко пресекла попытки, успокоила дочь и вышла к гостям, по пути проверив готовность блюд. Свадьба её дочери должна пройти идеально, как того хочет её девочка. Сама Ядвига не любила банкеты, но понимала, что без этого не обойтись. Но надеялась, что праздник будет скромнее. Увы, но ее дочь вознамерилась пригласить всех, кого знала, а посему набралось почти пять сотен человек с обеих сторон. Со стороны жениха людей было куда меньше и их было бы еще меньше, если бы Келли им не выслала приглашения. Мартин был интровертом, в отличии от его невесты, которая напоминала комету, сносящую всё на своём пути. Удивительно, что они сошлись. Видимо в их случае правдиво высказывание о том, что противоположности притягиваются.
А в том, что они влюблены не было никаких сомнений, стоило посмотреть на них со стороны и можно было бы увидеть то, как они касаются друг друга, как смотрят друг другу в глаза и как общаются. Между ними была несомненная химия, нежность и уважение. Они дополняли друг друга, будто бы пазлы, без которых картина бы не сложилась.
Смотря на них, Вига надеялась на то, что её дочь будет счастлива и построит крепкую семью с мужчиной, которого любит. В горе и радости. Она надеялась, что дочь не повторит её судьбу. Она тихо ругала бывшего мужа, который даже не соизволил придти на свадьбу, словно не посчитал это важным. Но ведь он любит детей. В душе заворочалось беспокойство, которое она быстро подавила и улыбнулась дочери, которая прижималась к боку супруга, счастливо смотря на него. Молодожены, несмотря на то, что были среди людей, уже кажется давно находились в своем мире, в который нет хода никому, кроме них.
Это немного кольнуло материнское сердце. Её дочь улетела из родительского гнезда и собирается строить свою семью. Старший сын уже давно перебрался в другой город и живет в свое удовольствие, звоня ей несколько раз в неделю. Рядом с ней остался лишь младший сын, который лишь недавно окончил начальную школу.
Посмотрев на своих сыновей, женина вздохнула, признавая, что время движется неумолимо, не давая возможности отдышаться. Теперь она в полной мере понимает отца и Джона. Бросив взгляд на мужчину, который привлек её внимание вопросом. Фыркнув, она посмотрела на него.
— Ох, Джон, не начинайте! Разве плохо то, что она встретила любовь не среди волков? Посмотрите на них, они ведь созданы друг для друга, — улыбнулась. Наклонившись к нему, она прошептала: — Признайтесь, что завидуете им. Они молоды, влюблены и буквально цветут, в отличие от нас. И не важно, что он колдун, а она оборотень. Им хорошо вместе, а это важнее предрассудков, — в её голосе слышно лукавство.  Она улыбнулась и отсалютовала ему бокалом шампанского, который держала в руке. Яда отметила его взгляд, который буквально обжигал кожу и вызывал мурашки. Будь она младше, то несомненно покраснела бы от этого взгляда. — Ваш сын наслаждается жизнью, что вполне естественно в его возрасте, — ухмыльнулась Ядвига, смотря на бывшего свекра. — Жаль, что я не познакомилась с вами раньше, Джон, — посмотрев в его глаза, она отвела взгляд и добавила, понимая, что сказала это во власти алкоголя, который развязал ей язык. — Забудьте.

Ведьма ловко лавировала среди маленьких рыбацких домиков. Пристань оказалась на удивление чистой, но Кира всё равно предпочитала главной дороге, скромные тропки ведущие к жилищам рыбаков. Почти у каждого из мужчин, что жил здесь, была жена, а где есть женщина, то непременно будет уют и чистота. Те немногие вещи, на которые женщина способна, даже не располагая большими деньгами. Солнце уже давно село, свет от уличных фонарей не мог осветить улицу. Ведьма то и дело обращалась к магии, чтобы не заплутать среди бесконечных поворотов, закоулков и тупиков. Она бродила здесь в поисках адреса, который был написан на её руке. Сегодня ей требовалось найти улицу Уэстуи, второй дом справа. И встретиться там с дядей. Уж не знаю, что его могло заманить в подобную дыру. Да, старик не переставал её удивлять.
Кире казалась, что он двигается в правильном направлении, пока за очередным поворотом она не уткнулась в спины незнакомцев.
- Плохо дело, - констатировала ведьма, удерживая мужчину, который почти рухнул на неё. Появление девчонки отвлекло нападавших, и незнакомец смог прорваться вперед, но это ему не сильно помогло.
- Знаю, - Реддл не ждала получить в ответ слов благодарности, но и грубить тоже не стоило.
- Но могло быть и хуже, ничего важного не задето. Времени выяснять, чем так насолил мужчина своим обидчикам, не было. А вот нож, торчащий из его бока, явно намекал, что они настроены решительно.
- Нет! Кровь…
- Её не будет, пока я рядом. Доверься мне, - глупо, наверное, просить незнакомца довериться, но разве у него был выбор?
Мужчина не успел ответить, ведьма резко дёрнула нож на себя. Крик должен был привлечь хоть кого-нибудь…
Реддл бросила железяку в сторону и больше не отнимала руки от раны, нашептывая слова заклинания. – Вот видишь. Никакой крови. В стороне послышались быстрые шаги, людей было минимум трое. Как и предполагала ведьма, подмога нападавших или полиция, не так важно, уверенно приближались. Стоило уносить ноги, чтобы избежать лишних вопросов. – Идти сможешь? В ответ Кира поучила скомканное «угу», а уже через квартал, буквально тащила незнакомца на себе. Позже оставив его возле больницы, коротко интересуясь у врача «жить будет?»
Оглядываясь назад, ведьма вряд ли сможет объяснить свой поступок. Когда живешь дольше, чем отведено обычному человеку, то начинаешь совершать странные вещи. Чтобы что? Наверное, чтобы вновь что-то почувствовать.

Реддл скучающе потянулась, стоя в очереди на посадку самолета. Впереди образовалась огромная пробка, из-за какой-то громкой женщины ребёнком. Только приметив на руках незнакомки маленького ребёнка, ведьма взмолилась всем, кого знала, в надежде, что им не придётся делить один самолёт. Реддл очень много грешила в жизни, потому что, когда конфликт был исчерпан и они все попали в самолёт, скандальная мадам с ребенком, оказались её соседями.
- Представляете, они хотели отобрать у меня детское питание, только потому что на территорию Мексики нельзя провозить мясные продукты. А мой малыш, - она потрепала, довольно упитанного ребёнка, за щеку и продолжила: - мой мальчик предпочитает только мясное пюре. Полёт будет долгим, - пронеслось у ведьмы в голове, она закатила глаза смотря в иллюминатор. – А у вас есть дети? [/b] Женщина не унималась, а Реддл не успела притвориться спящей. Если ей вздумается болтать весь полёт, англичанка в серьёз рассмотрит вариант, преждевременно сойти с рейса. – Нет, буркнула Киран, старательно изучая вой маникюр, словно на нём был спрятан ответ «в чем смыл жизни». Однако Реддл знала в чём: как минимум в комфортных перелётах из одной страны в другую, без «соседок», что болтают без умолку.
[u]- Как? Дети — это счастье. Она сейчас серьёзно?! Киран искренне удивилась реакции женщины. Она действительно так считала? Или у неё просто выбора нет. Может она приняла что-то. И уже довольно давно. Реддл перебирала в голове варианты, это здорово отвлекало, ведь незнакомка продолжала свой монолог, темой которого было поделиться впечатлениями от рождения и воспитание малыша, и рассказать ведьме о том, как она счастлива в браке. Муж её опора и защита. Тут ведьма с трудом сдержалась, чтобы вода из бутыли, которую она только что открыла, собираясь немного освежиться и успокоиться, не расплескалась на неё и седевшую рядом. У англичанки было своё мнение на тему брака, и оно явно кардинально отличалась от мнения, новой «подруги». Незнакомка наверняка уже записала Реддл в список самолётных подружек, раз так разоткровенничалась.
- Мой бывший муж, контролировал каждый мой шаг. Ревновал без повода и буквально к каждому мужчине, который по воле случая оказывался возле. И раз уж на то пошло и вы делитесь со мной столь детальными подробностями своей личной жизни, то отплачу вам той же монетой. Я думаю Джеймс, так его звали, убил пару мужчин, которым я по воле своей беспечности оказала излишнее внимание. В конце ведьма улыбнулась и забрав свой планшет, поменялась местами с пассажиром в хвосте. Немного магии и обаяния, и мужчина переписал бы на неё свой дом. Кира еще поглядывала на свою новую знакомую во время полёта, та молчала, явно пребывая в шоке и переваривая полученную информацию. Реддл в очередной раз осталась собой довольна.
Остальное время в полете, ведьма изучала подробности проклятий, которые вытащила из дяди. Делиться он ими не желал. Прекрасно зная свою племянницу и её непростой характер. Тобиас считал, что Кира ещё лишком мала и живёт, руководствуясь эмоциями, попади ей в руки что-то древнее и мощное, она точно наделает глупостей. Колдун подзабыл, Реддл может и эмоциональна, но даже она понимает, что сильная магия потребует колоссальных затрат, а лишаться силы она пока не планирует. Просто не понимая, как это жизнь без неё, пусть и на короткое время. Хотя, кто знает.
Самолёт мягко приземлился, и заложенные уши заставили ведьму проснуться. Она не заметила, как уснула. Иногда много информации способно её усыпить.
На этот раз контроль и таможня прошли без проблем. Свою новую знакомую Реддл больше не видела. Кира даже подумала, не перестаралась ли она. Наваждение прошло уже через секунду. Словами «сама виновата» англичанка сняла с себя полную ответственность. На выходе из аэропорта, возле автомата с сигаретами её уже ждал Виктор. Ему шла кремовая льняная рубашка и темные очки. Сегодня он больше походил на беспечного туриста, чем на главу ковена.
- Привет. Чемодан остановился возле ведьмы, приятно заканчивая дребезжать колесиками по разбитой брусчатке. – Я почти приняла тебя за местного в этом славном месте, - со славным Реддл явно сильно преувеличила. – Но над образом ещё стоит поработать, - сказала девушка в ярком платье и в такой огромной шляпе на голове, что на ней при желании можно посадить самолёт. Но Реддл знала, что делала. Чем больше на тебе ярких шмоток, тем беспечнее к тебе относятся. Для местных ты не больше, чем американский дурачок, мечтающий, оставить у них все свои деньги.

Святые кролики!! Как же просидеть до конца совещания, выслушать все повестки дня, которые не менялись из месяцы в месяц? Как удержать себя от того, чтоб не протянуть руки к этой полосатой тушке, которую сейчас скрывала не менее притягательная человеческая? Лей кусал нижнюю губу, думая как ему быть. Как Ма Ру вообще тут оказался-то? После России, и тех часов что они успели там вместе провести, он ни чем не обмолвился о том, что собирается сюда! Лей тогда долго думал и гадал как ему отыскать белого и полосатого, а потом просто смирился с тем, что не найдет. И вот на те вам. Они повстречались в школе!

Гомон детей заставлял порой морщиться - слишком шумно было, да и вообще все старались не только услышать что сегодня будет, но и поглазеть на нового учителя. Лей улыбается. Только так как умеет он один, словно этой улыбкой делал удар на опережение и давал повод сердцу оборотня сделать кульбит. "Как же так? Ну блин, почему именно ты?"  Как же хотелось Лей Тао сейчас кричать - от радости, от счастья, да просто броситься к этому полосатому и зацеловать до одурения его постную мину, которую он всегда держал на людях. Это рычаше-мяукательное имя сводило его с ума и сейчас колдун только и мог что сжимать пальцами журнал до побелевших костяшек. О чем он сейчас думал - старался вообще не выдавать, ат о еще ненужные вопросы появятся. - Общий, - Лей улыбается чуть скромно, закусывая губу - этот большой полосатый кот точно знал что маг нервничает, - На инструменте, если появятся желающие. Флейта или рояль. - а такие появлялись, пусть учить учеников отдельно Лей не особо-то и любил.

- Вы уже собрались?
Голос позади тигра прошибает все напряжение и маг выдыхает. Он так не нервничал когда первый раз духа призывал, служу тому проводником. Когда такое случалось, пусть даже неожиданно, от оборотня всегда прилетало следом. Либо по шее давал, либо забота, а сейчас он понимал и ощущал, что готов провалиться сквозь землю только от осознания того, что они оба будут тут преподавать.
- Доброе утро, директор. - все же он сумел сесть в кресло, стараясь не так явно смотреть на тигра, но все же ему казалось, что только и пожирает глазами. Ничего нового для него директор не рассказал, возможно новое для нового учителя, сам же маг находил речь директора моментом, в котором он может все обдумать и понять. А что понять-то? Понять, что безумно скучал по этому хищнику, по его объятьям, меху, запаху и губам. И понимал, что теперь ему будет сложнее находиться в одном здании, так как натыкаться на внимательный, льдистый взгляд он будет часто и постоянно.

Лей повел плечами, едва ли не постанывая, когда директор заканчивает планерку фразой о том, что первый урок танцев будет, своего рода, открытым. Просто, чтоб остальные педагоги ознакомились с тем, что умеет делать их танцор, а по школьному коридору разноситься трель звонка. Гомон детей сноситься потоком куда-то в сторону, все дальше от учительской. Маг ждет, когда уйдет сначала директор, потом остальные учителя, остается буквально один на один с тигром. Равняется с ним и смотрит. Голодно, с тоской, но явно сдержанно. Его разрывают эмоции и чувства, губы искусаны до небольших ранок, в горле пересохло, а голос похож на неожиданное воронье карканье.

- Привет, Хвостик. Я скучал...

Ночь обещала быть спокойной. Вьюгин навернул несколько кругов по терминалу, заглянув в самые дальние уединенные уголки и убедился, что ничего их спокойствию не угрожало. Корабли отходили по расписанию, впереди маячила неделя патруля на воде, на борту ревущего четырехвальным дизельным мотором белого катера. Жизнь текла своим чередом, как прозрачные, холодные воды реки Колумбия. Он привалился спиной к пустому контейнеру и вздохнул. Скорее бы уже. На воде ему было повеселее. Он вырос вблизи от покрытого льдами моря и его энергетика вызывала в нём только тёплые чувства, несмотря на самые низкие температуры. В США было жарковато по его меркам, но лучше уж болтаться посреди реки, стоя на палубе возле платформы с заряженным оружием, ловя её брызги лицом, чем болтаться с фонарём в дурно пахнущем порту и сидеть в бумажках, выписывая нескончаемые разрешения на выход в бухту. Зернобункеры с экспортной пшеницей да металлическая руда и листы, из раза в раз одно и то же. Никакой динамики, лишь выработанная монотонность. Потрепаться с ребятами, дать ещё круг по порту, а там уже и утро. Его ждёт пустая служебная квартира, он бывает в ней редко. Настолько она не похожа на дом в тундре на сваях, где он вырос, с дымом из трубы и запахом дерева. Где всегда стоял гомон голосов братьев и сестёр, заботливое ворчание Серафимы и звонкий смех Юльки. Вспомнив Юльку, он впервые за вечер улыбается по настоящему. Ностальгию прерывает голос:
- Ник, на третьем терминале грузовое судно в Шанхай, сходи осмотри перед отправкой и выдай им разрешение уже наконец. Всех достали, стоят неделю, кутят без остановки - коллега презрительно сплёвывает под ноги, - Черти косоглазые. Покажи им там, что в Америке так нельзя.
- Слушай, мне вот вообще не нравится этот корабль, - вздыхает Никита, - Честно говоря - жесть как не нравится. Вот веришь, нет? Жуть берёт. Мрачняк какой-то.
- Язык попридержи. Вьюгин, ты сказки не рассказывай. Обычная ржавая банка, проверь и забудь. - он поднимает глаза и сталкивается с недовольным взглядом Миллера. Говоря честно, азиатские судна не нравятся никому. Не расизм, просто факт. Проблем с ними много. Никита уже убедился, что спуска им давать нельзя, вечно пытаются протащить через границу какую-то дрянь и уйти в международные воды.
- Есть, - Вьюгин козыряет рукой и тянется за фонарём. - Сделаю, с глаз долой...
- ...из порта вон. Вот же засада, а. - думает он, стуча костяшками пальцев по борту корабля. - Подъём, господа, пора бы вам уже свалить отсюда. Кружева въевшейся ржавчины расползлись по всему боку судна, жадно сжирая нарисованные на нём китайские иероглифы. В китайском Ник был не силён, но выглядела посудина по-голливудски мрачно и вполне могла бы сняться в роли корабля-призрака. Или в роли памятника разрухе дружественного Союзу народа в документалке про распад СССР. Воды реки Колумбия бились об её корму и Вьюгину казалось, что судно вот-вот даст течь и стремительно пойдёт ко дну.
Экипаж доверия, впрочем, тоже ему не внушал. Стоило ему взойти на борт корабля, как на него презрительно оскалилось в натянутой улыбке с десяток азиатских лиц разной степени отбитости. Чем-то он них веяло, от чего шли мурашки по спине. Никита мало чего боится, в нём не было человеческого страха как такового, но инстинкты хищника велели ему держать ухо востро и лишний раз не подставлять спину. По-настоящему навредить ему сложно, сущность медведя скрыта нецке из китовой кости, побрякивающей под рубашкой.
- Офицер второго класса Вьюгин, - холодно представляет он, - Документы на груз и на экипаж, пожалуйста.
- Чё, коммунист? - мерзко хихикнул кто-то из толпы. Никита резко, неестественно ловко для человека поворачивается в его сторону.
- Э, разговорчики прекращаем, - отрывисто произносит он. Шутки шутить, значит, вздумали. Да не с тем человеком. - Грузовой отсек открываем, показываем. И резче, а то уже не я с вами разговаривать буду, а администрация порта. - Никита сдвигает брови, - Понял?
- Послушай, русский, мы может... договоримся? - бросает ему один из стоящих напротив азиатов, хитро щурясь. - Не надо тебе туда, брат.
- Взяток не беру, показывай давай,  а то ещё месяц стоять тут будешь, думать над своим поведением. - он не любит быть грубым, но работа вынуждает его приструнять и не таких персонажей. Иногда посредством кулака, иногда вовремя брошенной фразой. Коммуникация с людьми сложна когда они изначально видят в тебе того, кто может нарушить их планы. - Открывай, живо, - уже громче и резче говорит Вьюга, кивая на люк грузового отсека. Азиат мнётся и нервно улыбается. Звериный нюх чувствует острый запах кортизола, запах стресса, страха. Что-то здесь не чисто. Чутьё не подводит.
Глаза привыкают к темноте, Ник втягивает ноздрями запах сырости, соли, проевшей днище корабля и.. крови? Оборотень напрягается и осматривается по сторонам. Запах доносится из самой глубины тёмного отсека. Не зря ребята занервничали, думает он, знали, что без проверки перед отплытием не отпустят.
- Чёртовы азиаты.
- Вот чёрт! - Вьюгин подносит к губам рацию и тихо, не привлекая внимания, рапортует, - Приём, Нанук - Порту. Мне тут помощь возможно понадобится, подстрахуйте, мужики.
- Что, брат, китайцы прохода не дают? - насмешливо раздаётся из динамика. Миллер пьёт больше всех в отряде, способен пробить лбом лист корабельного железа и не почесаться, любит над ним поглумиться, но охотно берет слова назад, когда Нанук в очередной раз оказывается прав.
- Ох*ть как смешно, Миллер. Тут кого-то грохнули, по ходу. И хорошо если б по пьяному делу. - морщится Никита, въедливый запах гнили раздражает рецепторы,  - Вонища тут стоит хоть топор вешай.
- Поняли тебя, Нанук, - голос в рации резко становится серьезным, - Осторожнее там. Ждём сигнала, отбой.
Никита прилаживает фонарь на крепление на груди и достаёт пистолет, досылая патрон в патронник. Он двигается вперёд по отсеку крадущимся шагами. Стоило ему пожаловаться на скуку и вот, пожалуйста. Теперь разгребать. Оборотень дышит медленнее и тише, с приоткрытым ртом, позволяя себе прочувствовать запахи целиком и дать им себя привести к цели.
- Чёрт. - луч фонаря выхватывает лежащее на полу тело со следами свежей крови. Рядом валяется уроненный им шокер. Кровь медленно вытекает из его глазницы. - Миллер, приём, я нашёл, высылай ребят, пусть вяжут этих уродов, всех.  - сдерживая рвущуюся злобу шипит он рацию. В трюме не самая лучшая проницаемость радиоволн, гражданская здесь не берёт, но мощности его рации хватает, чтобы предупредить ребят. Нельзя оставлять всё так. Они должны понести ответственность.
- Нанук, прием, что так у тебя?
- Потом, мать твою, потом!  Высылай!
- Понял, отбой.
Не это он рассчитывал увидеть у китайцев на борту. Любую контрабанду, кроме человеческой. Рабовладельцы и торговля людьми, чёрная трансплантология и продажа девушек в рабство больным ублюдкам на потеху. Он видел всё это ещё когда был офицером полиции. Теперь перед ним стояла обнажённая девушка-латинка с измученным взглядом, полным боли и отчаяния. Вьюгин медленно опускает ствол пистолета.
- Мисс, вы в безопасности. Понимаете меня? Говорите на английском? - он говорит тихо, озираясь по сторонам в поисках новых сюрпризов. Наверху раздаются громкие крики и выстрелы. Похоже, азиаты решили просто так не сдаваться. Не на тех напали. Торговля людьми вызывает в Никите слепую, трудноподавляемую ярость и желание ломать кости.
- Ты всё ещё зверь, каким бы человечным не хотел стать.